В выставке участвуют: Михаил Назаров, Сергей Игнатенко, Ляля Галеева, Александр Соболев, Ольга Цимболенко.
Выставка посвящена 95-летию со дня рождения советского, российского живописца, заслуженного художника Республики Башкортостан Михаила Алексеевича Назарова.

Михаил Алексеевич – фигура колоссальная и совершенно неразгаданная. Мудрец и философ, выражавший свою идею в потрясающих живописных восклицаниях, он был и неподражаемым учителем, учившим исподволь, на каком-то над-сознательном, неуловимом уровне.

В галерее «Мирас», где его двухметровые полотна, как и тетрадные листки с энигматическими, «детскими» мазками гуаши одинаково «взрывали» залы, где разные поколения художников от людей уже преклонного возраста и до молодежи ловили каждое его слово, - сейчас, спустя три года после своего ухода, он собрал здесь своих учеников. Вернее, лишь четверых из многих - разных, самобытных, непохожих друг на друга. Он иногда говорил, что у него нет учеников, и он сам еще ученик. Мудрость и такт заключались в том, что он знал - учеников много, и несправедливо кого-то выделять, так как каждый брал от Мастера для себя что-то почти невыразимое простым языком. То, что ложилось на их индивидуальность, то, что формировало их творческую «самость», иногда не сразу, а спустя годы. Возможно, это то, что называется внутренней свободой, внутренней предельной честностью перед самим собой.

Глядя на их работы, можно заметить, как где-то «изнутри» холста неожиданным солнышком вдруг блеснет назаровская безмятежная улыбка.

Может быть, благодаря этой выставке учеников, мы приблизимся и к разгадке таинственной силы самого Мастера.

Ученики о Назарове:

Общение с большим художником всегда таит в себе опасность потерять свою индивидуальность, раствориться в мастере. Чем он ярче и самобытней, тем сложнее взаимоотношения учителя и ученика. Те, у кого получилось уйти от прямого или косвенного подражания, смогли состояться как художники. Назаров не создал своей школы, но оставил много учеников, произведения которых при всём разнообразии живописных приёмов объединяют общие вибрации.

Круг почитателей Назарова всегда был ограничен, его эстетика была принята не сразу и не всеми. Произведения Михаила Алексеевича рассчитаны на умного зрителя, умеющего не только узнавать, но и познавать. Искусство вообще не может и не должно быть для всех, в этом и заключается его уникальность. Назаров был в немногочисленном ряду художников своего поколения, которые никогда не заигрывали ни со зрителем, ни с властью, сохраняя тем самым свою стилистическую идентичность и право голоса.

У каждого свой Назаров. Моя память о нём лежит не в плоскости встреч-разговоров, которых было немало, а в понимании его как художника-творца, художника-поэта. К этому я пришёл не сразу: в изобразительном искусстве есть темы, для понимания которых необходим личный жизненный и профессиональный опыт. Михаил Алексеевич всегда был художником для художников. Сделанное им в искусстве — это энциклопедия для профессионалов, желающих учиться, думать и чувствовать.

Его искусство поэтично и глубоко религиозно. Нравственным, этическим мерилом для него являлась человеческая биография или цепочка биографий, где форма личного существования, подобно житиям святых, поднимается от простых хроник до почти библейских притч.

Господь даровал Михаилу Алексеевичу долгую физическую и творческую жизнь. Он оставался художником до последнего дня, выполнив сполна свою миссию на земле.

Иосиф Бродский писал: «Главная задача в жизни художника — максимально реализоваться». Это в полной мере удалось большому русскому художнику Михаилу Алексеевичу Назарову.

Сергей Игнатенко, заслуженный художник России и Республики Башкортостан.


Невозможно оценить, строить какие-то умозаключения при соприкосновении с абсолютным феноменом личности М. А. Назарова. Творчество его, вся жизнь его настолько «Настоящна», настолько истинна, что ум мой молкнет, и я превращаюсь в само восприятие. Нет меня, есть только воспринимающий истину, правду, что истекает со всех его живописных полотен, со всех графических листов, бесчисленных тетрадок, из всего его существа,, со всей его ВСЕЛЕННОЙ Назаровской. Как то, лет 20 назад, бежала в полной эйфории к нему, чтобы рассказать ему об опыте духовного озарения, что нежданно свалился на меня…..

А ожидание на поднебесной площадке сошествия поющего М.А., с ключом, отпирающим железную дверь, всегда невероятно волнительное, всегда сердце трепещет! В мастерской наслаждаюсь, священнодействием. Учитель показывает графические работы, наступает момент, когда и я могу рассказать о том, что со мной произошло. На полуслове замолкаю: Из глаз М.А. льётся такой небесный свет, спрашиваю: «М.А.., а вы наверно всегда в этом состоянии? Находитесь?» получаю ответ. – «Да, миленькая».

Остаётся память, память обобщает, память запечатлевает. Произведения М.А. это замечательная память. И это подарок его всем нам.

Господь дал М.А. мощные корни, огромную жизненную силу, сердце полное любви сострадания, милость раннего распознавания в себе внутреннего источника и дар преображения. Вкупе с огромнейшей работоспособностью, мы имеем великого русского художника и просветителя. Он постоянно вдохновлял нас, своих учеников, открывая наши глаза на реальность внутри и вне нас. У буддистов есть выражение – драгоценность священной человеческой жизни, это о нашем дорогом М.А. , человеке безупречном, полном духовного свечения.

С низким поклоном, любовью, благодарностью.

Ляля Галеева, художник.


Как это обычно бывает, главные вехи на первый взгляд происходят случайно. Предполагая поступать на отделение дизайна, вынужден был поступать на отделение живописи, так как в год поступления в институт искусств отделение дизайна открывали только на следующий год. А знакомство с Михаилом Алексеевичем Назаровым произошло только на третьем курсе, когда он начал вести у нас занятия по живописи и композиции. Не раз слышал от многих не лестные отзывы в адрес его преподавания, якобы не тому учит своих студентов. Самое интересное, что и я поначалу не рассматривал живопись Назарова близкой мне по духу. Но в совокупности всех разговоров о живописи и художниках, построении композиции, сюжета, о влияние музыки, неожиданные отрывки из его жизни, все это легло благодатно на почву моего восприятия, чтобы понять и принять творчество Назарова как цельное и гармоничное. И теперь оглядываясь назад, понимаю, почему Михаил Алексеевич в студенческих кругах имел, конечно же, не для всех, особое место в иерархии педагогов на общем фоне происходящих событий 90-х. Как-то в процессе моей работы над дипломным проектом, Назаров в беседе сказал: «Дядя Саша, (так он обращался ко мне в шутку) если есть возможность не ходить на работу, то не работай, не трать на это время. Пиши, потому что у тебя есть талант».

Вот так и пришлось поверить ему на слово. И прислушаться к данному совету.

Александр Соболев, художник.


С первых дней обучения в институте я поняла, что попала на курс к очень интересному человеку, тогда ещё не знала его как художника. Мы знакомились и проникались его удивительным простым, и в тоже время космически глубоким взглядом на искусство.

Его способ преподавания подошёл для меня самым лучшим образом. Мы обсуждали наши учебные работы, работы великих художников, его собственные картины. Рассматривали варианты композиций: если окно нарисовать приоткрытым, что это даст? Это было как игра с множеством вариантов ходов и выходов. И с каждым днём, с каждым разговором с Михаилом Алексеевичем я становилась ближе к себе, к пониманию, что нравится именно мне. И понравилось именно ощущение живописи как бесконечного процесса, нестабильного мира с возможностью самому задавать правила существования в нем.

Ольга Цимболенко, художник.